- Владимир Константинович! Разговор о современном состоянии российской генетики имеет смысл начать с вопроса о мировом рейтинге отечественных генетиков. Как они смотрятся на мировом уровне?
- Начнем с того, что в период зарождения современной генетики в 20 – 30-е годы ХХ века советские генетики занимали ведущие позиции в мире. Тогда сформировались четыре школы отечественной генетики, признанные во всем мире, – это школы Н.К. Кольцова, Ю.А. Филипченко, Н.И. Вавилова и С.С. Четверикова. Какова их судьба? Ю.А. Филипченко умер в 1930 году, но посмертно его теории были подвергнуты гонениям во время погрома советской генетики, Н.К. Кольцов умер при загадочных обстоятельствах в разгар гонений на генетику, Н.И. Вавилов умер в 1943 году в тюрьме, С.С. Четвериков неоднократно подвергался преследованиям за свои научные взгляды и чудом выжил в период репрессий.
Уже из этого списка видно, что отечественную генетику трудно мерить общемировыми мерками. И после прекращения гонений советская генетика развивалась в особых условиях. Генетика, как и вся советская наука, была второй в мире после американской, но мало где цитировалась, так как во многом была закрытой и развивалась автономно от остальной мировой науки. В силу этого любые сравнения с западной наукой условны. И сейчас сравнивать нашу генетику с западной, например, по принятым у них индексам цитирования, мягко говоря, некорректно. А в целом равнять российскую науку по западным показателям – это значит ее загубить.
- А сами наши генетики пробовали сравнивать отечественную и мировую генетику, как говорится, по «гамбургскому счету»? Все же, каково место нашей генетики в мировом «табеле о рангах»?
- Можно привести исследования цитируемости ведущих отечественных генетиков, проведенные нашим московским коллегой членом-корреспондентом РАН И.А. Захаровым-Гезехусом. Речь идет о цитируемости работ наших генетиков во всем мире именно современными исследователями, за эталон взят основатель генетики Г. Мендель. Он упоминается в современных исследованиях 1377 раз, а из советских генетиков непосредственно за ним следует Н.И. Вавилов (348 цитирований, упоминаний), это очень хороший результат. Но следует помнить, что Вавилову многое не дали сказать, написать, сделать, а его жизнь трагически оборвалась. А затем в этом «индексе цитирования» идут отечественные генетики Г.Д. Карпеченко, Д.К. Беляев, Н.В. Тимофеев – Ресовский, С.С. Четвериков, И.А. Рапопорт, А.С. Серебровский и Н.П. Дубинин. У большинства из этих великих генетиков была драматическая, а то и трагическая судьба, ведь советская генетика, в отличие от западной, развивалась не благодаря, а во многом вопреки официальной государственной политике. Но все равно вклад нашей генетики в мировую огромен.
- А если попытаться проанализировать место и вклад вашего Института цитологии и генетики в развитие генетики?
- Он смотрится достойно. Начнем с того, что из приведенного выше списка самых цитируемых отечественных генетиков двое – Н.П. Дубинин и Д.К. Беляев – возглавляли Институт цитологии и генетики (ИЦиГ), а Н.В. Тимофеев-Ресовский часто здесь бывал и даже собирался переехать в Новосибирск.
Если же говорить о научной значимости работы ИЦиГ, то работы академика Д.К. Беляева по доместикации растений и животных имеют всемирно признанный характер. Их значение трудно переоценить. За 12 тысяч лет человек одомашнил порядка 30 видов животных и 200 видов растений, а Беляев показал, что новые виды можно освоить, одомашнить и ввести в хозяйственный оборот за довольно короткий срок, для животных – порядка 50 лет, а для растений и того меньше. Поэтому в наш институт наблюдается настоящее паломничество иностранных ученых, желающих изучить материалы, наработанные академиком Беляевым. Так что в мире мы котируемся довольно высоко.
- А какие из нынешних исследований Института цитологии и генетики Вы хотели бы отметить как перспективные, в том числе и с точки зрения прикладных результатов?
- Для этого требуется совершить краткий экскурс по лабораториям нашего института. Тем более что я считаю, что ключевой фигурой в науке является именно заведующий лабораторией, именно в лабораториях делается наука и научные открытия.
В ИЦиГ хорошо развиты исследования по стволовым клеткам, этим занимаются несколько лабораторий и ими достигнуты значительные результаты. По всем мировым меркам исследования в области стволовых клеток являются прорывными. В прикладном плане они связаны с возможностью профилактики и лечения ряда тяжелых заболеваний, а также выращивания новых органов, что может кардинально изменить ситуацию с трансплантацией органов и тканей.
Второе направление исследований, которые, несомненно, являются прорывными, это так называемые трансгенные растения и животные как продуценты медицински значимых белков. То есть, это такие белки, которые искусственно не синтезируются. При этом должен отметить, что мы не производим продукцию на основе генетически модифицированных организмов (ГМО). У нас это запрещено, хотя, на мой взгляд, этот запрет абсурден, так как наша страна является одним из крупнейшим потребителей ГМО, которые к нам завозят со всего мира. Но у нас есть многообещающее направление исследований, которое условно можно назвать «съедобные вакцины». В чем состоит подобная технология? Например, можно взять определенный ген туберкулезной палочки, вставить его в растение, как антиген, вырабатывая антитела. И это растение как пищевой продукт само по себе становится вакциной, усиливая иммунитет против заболеваний. Такие растения мы начинаем создавать.
В то же время в нашем институте продолжаются исследования по проблемам борьбы с заболеваниями растений. Это крайне важно для решения продовольственной проблемы, которая в современном мире стоит крайне остро. А создание сортов растений, устойчивых к заболеваниям, возможно только с использованием методов генетики.
ИЦиГ участвует в ряде международных программ секвенирования генома. Сейчас мы закончили вместе с американцами и китайцами секвенирование генома лисицы.
Ряд лабораторий у нас работает в сфере генетики поведения. Это тема мирового значения и исследования у нас ведутся на мировом уровне. Их основы заложил еще академик Беляев. И одним из важных направлений генетики поведения является генетика стресса. Ведь стресс – это одна из главных причин разнообразных заболеваний человека, а биологические и генетические механизмы стресса еще в полной мере не изучены, но сейчас основательно изучаются, в том числе и в наших лабораториях. И то, что я назвал, это далеко не полный перечень перспективных научных исследований, которые ведутся в нашем институте.
- Вы нарисовали картину сложно и динамично работающей структуры под названием Институт цитологии и генетики СО РАН. И тут не может не возникнуть вопрос: как на нее может повлиять задуманная реформа РАН?
- К самой реформе РАН я отношусь крайне отрицательно. Что касается ее последствий для СО РАН и конкретно Института цитологии и генетики, то они также, на мой взгляд, будут отрицательными. В ходе этой реформы Академия наук, созданная Петром Великим, уже фактически ликвидирована. Возможно, у кого-то есть иллюзия, что остается СО РАН, ведь в решении о реформе РАН сказано, что сохраняются Уральское, Сибирское и Дальневосточное отделения РАН. Но оказывается, еще в 2007 году вышло постановление правительства, продублированное в 2009 году, о том, что все институты, в том числе и региональных отделений, являются институтами РАН. А это значит, что все институты Сибирского отделения РАН будут подчинены создаваемому Агентству по управлению научными институтами. А значит, и СО РАН будет превращено в «сибирский клуб академиков». И по горькому опыту 90-х годов можно судить, что в результате этой реформы вновь начнется массовый отток молодых ученых за границу. Ведь первые сигналы о грядущем сокращении финансирования научных институтов мы уже получили.
Вел интервью Юрий Курьянов
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии